Отдых закончен, пора дальше. Небо затягивает тучками. Еще примерно 500 метров и мы у основания горы Поперечная. Снова оставляем лыжи и рюкзаки, лезем пешком на плато, которые выше того, по которому шли, примерно метров на 20. Забрались и вот тут началось нечто.
Поперечную буквально штурмовали. Ветер усилился, по прежнему прямо в лицо, снег твердый забивается в глаза. Краев плато не видно из-за пурги, пик горы тоже где-то там впереди в гуще метели.
Усталость появляется, ноги уже идут медленнее, калоши бахил спадают с ног, постоянно проваливаешься в ямы между камнями. Прем все равно. И вот мы на вершине! С нее сносит, ветер и не думает успокаиваться, взрыв радости от свершения, снова жгучая смесь эмоций. Это надо пережить!
Маска, как видно, к этому моменту уже обледенела и стала похожа на забрало шлема. На голове две шапки и 2 капюшона. Рукавицы к этому моменту не только сырые, но и порвались по шву, руки замерзают. Но все равно круто!
Спуск еще сложнее, чем подъем. Видимость метров 30, усталость накапливается. Доковыляли до вещей. Встаем на лыжи. Тут случился коллективный глюк. Юра первый заметил, что-то движущееся. Начал гадать что это — то ли лыжник, то ли животное какое, например заяц, гадали, гадали. Пока гадали объект то ли скрылся, то ли слился с камнем, потому что приблизившись к нему, кроме камня ничего не нашли.
Идем на склон, а он крутой и гладкий. Очень осторожно спускаемся, лыжи соскальзывают. Позже опытные сказали, что на самом деле это пурга со свежевыпавшим снегом нас отчасти спасли. Потому что свежий снег образовал хоть тонкий, но рыхлый слой, по которому мы смогли на лыжах спуститься, а без него, с большой долей вероятности, могли бы и вниз соскользнуть.
Вымотанные и выжатые еле еле спустились до уровня леса, где и встали на обед. Чувствовал я себя к тому моменту просто отвратительно: физической подготовки моей оказалось не достаточно — устал, замерз, никуда идти ни как не хотелось уже.
Обед варили быстро и все вместе, не спрашивая кто дежурный. Потихоньку отошел у костра, после принятия горячей порции супа, вообще жить снова захотелось. Все таки это очень правильно, что мы в отличии от других групп, обед делаем горячим, а не в сухомятку. Тут можно и отдохнуть, и погреться.
Руководитель группы, Роман, начинает напрягать. Там где надо и не надо раздает указания, говорит вещи, за которые при других обстоятельствах обязательно бы ему «предъявил». Вова тоже заводится по этому поводу. Складывается образ «зануда-подпольный стяжатель власти». Надо будет в себе реакцию немного погасить, а то еще несколько дней жить вместе.
После обеда стало проще. Отдохнули, да и выше полосы леса уже не поднимались, наоборот, спускались вниз. Тут ветра и метели не было. Идем своим маршрутом, догоняем другие группы. Вышли на лыжню, те, у кого лыжи не подвергались обработке чаем, поехали совсем легко, скатываясь со склона. Я следом по прежнему иду «как танк» — лыжи не катят, теперь это минус.
Красиво вокруг, аж до жути)) Тишина, ни ветерочка, из деревьев и снега получаются различные фигуры. Снег когда выпадает по осени, залипает на верхушке деревьев, затем копиться, и вот уже дерево под его тяжестью начинает нагибаться к земле. Получают ажурные арочки и коромысла, слоны и мамонты.
Вечером догнали одну из групп. Выяснили, что кроме нас никто на вершины не пошел, то ли из-за метели, то ли просто не захотели лишний раз напрягаться.
Разбили лагерь. С каждым разом этот процесс происходит быстрее. Печку в палатку ставил я.
Про печку еще не писал. Небольшая кубическая буржуйка, примерно 30х20х30 см, с узенькой дверкой. Вроде печка как печка, но у каждого возникает вопрос — а как она стоит на снегу, ведь он должен плавиться и в итоге печка должна упасть? Установка печки — отдельная процедура, я бы даже сказал — ритуал. Нижнее основание печки стоит на двух стальных рейках, под которые делается бревенчатая подставка в два этажа. Сперва в снег зарываются две жерди, затем поперек них ставятся два бревнышка. В этих бревнышках делаются пазы под рейки. Теперь накрываем стеклотканью и ставим печку рейками в пазы. Нижнее основание печки должно быть на уровне снега внутри палатки. Проверяется устойчивость. Готово. К утру под тканью глубокая яма. Вова до последнего дня думал, что эту яму надо рыть заранее. А печь держится на первых жердях, потому что они делаются значительно шире печки.
Рома продолжает, теперь уже на стоянке, напрягать, раздавая не нужные поручения. Обменялись с Вовой мнениями по этому поводу, решили, что нужно «серьезно с ним обсудить нарастающий конфликт с помощью доступного инструментария и аргументов» (более яркими словами, разумеется). Леша Родионов попытался загасить конфликт, активно включаю всех в рабочие процессы.
Ближе к ужину появилось ощущение, что «все, хватит», хочу домой, в комфорт, к Даше. Причем так отчетливо, что сам от себя не ожидал. Видимо, накопилось за день…
Родионов, в независимости от того, кто дежурный, всегда возле костра в момент приготовления пищи, помогает дежурным. Он вообще все время пытается по мере сил и понимания помогать всем, не делом, так словом. Конфликты вот тоже сглаживает, хотя их лучше решать, чем уходить от них.
Высказал Роме, что у меня к нему накопились претензии. Отложили до окончания похода. Юрий не вмешивается. Атмосфера поменялась на более дружелюбную.
Видимо, как по классике, совместные трудности сближают и снимают ряд барьеров. Первый раз во время ужина общались, не обменивались фразами, а именно общались, пошли в ход туристические байки про веселые и не очень случаи. Перед отбоем в палатке немного порефлексировали по поводу дневных событий, становимся близкими людьми мало по малу.
Устоялся график дежурств, точнее принципы его формирования, места во время засыпания зафиксировались.
Так закончился, как мне показалось, самый тяжелый день.